Кошачья философия.Кошки смысл жизни

В основе книги лежит чувство глубокой признательности кошкам как, пожалуй, единственному виду, который помогает нам — в нашем глубоком одиночестве в мире — понять свою собственную животную природу. Автор 'Соломенных псов', известный своей провокационной критикой научного высокомерия и заблуждений прогресса и гуманизма, теперь обращает свое внимание на кошек и их мучительное отношение к миру и к самим себе. История философии, предсказуемо и трагически или комически, была серией лекарств, призванных облегчить человеческое беспокойство. От Спинозы до Бердяева философы решали вечные проблемы: как быть счастливым, как быть хорошим, как быть любимым и как жить в мире перемен и потерь. Но, возможно, нам есть чему поучиться у животного, которое больше всего поражает наше воображение - кошки, - чем у величайших мыслителей мира. Философ Джон Грей нашел в кошках образ жизни, свободный от тревоги и самосознания, показав, как кошки воплощают в себе ответы на такие важные вопросы, как любовь и привязанность, смерть, мораль и самость. Домашняя кошка Монтеня, чья жизнь, возможно, стоила того, чтобы ее прожить, Мео, пережившая войну во Вьетнаме, и Саха, кошка Колетт, стали героинями подрывного короткого рассказа 'Кошка', притчи о подводных камнях человеческой ревности. Исследуя природу кошек и то, чему мы можем у них научиться, Грей предлагает глубокую и заставляющую задуматься медитацию о глупости человеческой исключительности и нашей фундаментальной слабости и одиночестве. И он показывает, что мы можем пережить и кризис, и трансформацию, и приспособиться к меняющимся обстоятельствам, как это всегда делали кошки. Монтень писал: «Когда я играю со своей кошкой, кто знает, не забавляется ли скорее она мною, нежели я ею!» У нас нет никаких свидетельств того, что люди когда-либо действительно «одомашнили» кошек. Скорее, в какой-то момент кошки поняли, что люди могут быть им полезными. В этой книге Джон Грэй пытается разобраться с философскими и моральными проблемами очень странных связей между людьми и этими замечательными животными. Опираясь на многовековое философское наследие — от Монтеня до Шопенгауэра, — он разбирает, какие отношения сложились у нас с этим самым необычным «питомцем». Англичанин Джон Грей считается одним из величайших философов-пессимистов нашего времени. В частности, он утверждал, что такие важные для человеческого существования идеи, как уникальность каждого человека и вера в лучшее будущее, являются всего лишь невротическими мифами, созданными для того, чтобы заполнить ужасную пустоту жизни и неизбежность смерти. Однако не все так мрачно. В конце концов, в человеческой жизни есть кошки, у которых мы можем поучиться, как жить и умирать. Именно этим вопросам Грей посвящает свою новую книгу. Автор утверждает, что люди сами являются 'человеческими животными' и могут научиться жить добродетельно, зеркально отражая образ жизни кошек. Главный тезис автора заключается в том, что добродетельная жизнь - это не та жизнь, которую пытаются прожить, а та, которую прожили. <...> Здесь кошка может быть нашим учителем, потому что она никогда не тоскует по жизни, которую не прожила'. Это потому, что: 'Жизнь - это не непрожитая жизнь'. Другими словами, кошки всегда довольны собой. В отличие от них, люди ищут счастья только для того, чтобы уйти от себя. В этом им помогают религия, мистика и философия. Источником философии является неуверенность в себе. Это происходит потому, говорит автор, что весь мир - опасное и странное место для человека, а религия - это попытка заставить нечеловеческую вселенную вписаться в человеческую жизнь. Грей считает, что, хотя философы часто рассматривают религиозные верования как далекие от их метафизических спекуляций, религия и философия имеют общую цель. То есть, они стремятся отразить непрекращающуюся тревогу о том, что значит быть человеком. Кошки, с другой стороны, не страдают от абстрактной тревоги, если им не угрожает опасность или если они идут в незнакомое место, и не нуждаются в метафизических размышлениях. В доказательство этого автор обращается к истории философии (отсюда ссылки на Рене Декарта, Бенедикта Спинозу, Мишеля де Монтеня, Блеза Паскаля и даже Николая Бердяева) и вспоминает учение Платона о форме - 'неизменной идее, которая вечно существовала в природе', говорит он. По мнению Грея, это не более чем 'мистическое видение, в котором человеческая ценность защищена от смерти'.И, как говорит Грей, в принципе, нет ничего такого, чему должна учить философия, если только человек полностью осознает свое отношение к смерти. Грей отмечает, что отсутствие у кошки абстрактного мышления не является признаком ее неполноценности, а скорее говорит о ее свободе ума. Если обратиться к истокам философии, невозможно не упомянуть имя Людвига Витгенштейна, австрийского философа первой половины XX века. Витгенштейн, как и его кот Грей, отверг все прежние метафизические философские традиции и в своих философских поисках больше полагался на математику и логику. Неудивительно, что Грей вспомнил слова Витгенштейна, когда обсуждал контраст между человеческим и кошачьим мировоззрением. «Если под вечностью понимать не бесконечную временную продолжительность, а безвременье, то вечно живет тот, кто живет настоящим». Поэтому Грей пишет: «Поскольку люди думают, что могут представить себе конец своей жизни, они считают, что знают о смерти больше, чем другие животные. Но то, что люди называют своей смертью, — это образ, созданный в их сознании осознанием прошедшего времени. Зная свою жизнь только такой, какой они ее проживают, кошки — смертные бессмертные, которые думают о смерти только тогда, когда она к ним приближается. Нетрудно понять, как им стали поклоняться». РЕЦЕНЗИИ: На первый взгляд, 'Философия кошек' кажется отправной точкой Грея. Но в книге очень по-грэевски показано, что сам этот поиск может быть обречен. ...... Грей всегда был острым критиком, ловко деконструирующим высокодуховные замыслы и их непредвиденные последствия'. -Дженнифер Салей, The New York Times 'Краткая, но серьезная полемика, атакующая большую часть западной традиции моральной мысли. Стоит прочитать, даже если вы не любите кошек, или даже особенно если вы их не любите'. -Роберт Армстронг, Financial Times Академический мир - это мучение для академиков. Немногие хотят или могут излагать сложные идеи так, чтобы это было интересно неакадемикам. Джон Грей - один из тех редких интеллектуалов. Кошачья философия. Книга 'Философия кошки: кошки и смысл жизни' имеет широкую привлекательность. Еще более впечатляет то, что она заставляет читателя серьезно задуматься над радикальными идеями ... ... Переплетая истории и факты о кошках с философией, Грей побуждает к серьезным размышлениям, не указывая читателю, как рассуждать или что думать. ..... Настоящее удовольствие от 'Философии кошек' заключается в самом опыте ее чтения. Книга не пытается ничего 'доказать''. -Пол Дж. Д'Амброзио, Los Angeles Review of Books Эта книга близко повторяет то, чему философ Джон Грей учил нас последние несколько десятилетий о том, как прожить жизнь. Хотя в его предыдущих работах содержались случайные намеки на то, что он считает хорошей жизнью, эта книга - его самая прямая атака на эту тему. Если, как и я, вы считаете его одним из самых важных мыслителей всех времен, вам будет интересно узнать, что он хочет сказать. . В наши благочестивые времена его атака на дешевый комфорт моральной убежденности бодрит'. -Джеймс Марриотт, The Times 'Любителям кошек понравится это торжество кошачьих мифов, от древнеегипетских до современного мяуканья домашнего скота, а закоренелые поклонники Грея будут успокоены обычными ссылками на культ бессмертия, Гоббса и ГУЛАГ'. -Чарльз Эрроусмит, The Washington Post 'Интеллектуальная кошачья пижама. ....... Книга Грея идеально подходит для описания отчужденной странности пандемии.' -Тим Адамс, The Observer 'В самом восхитительном ницшеанском смысле, она увлекательна, забавна, проницательна и своевременна'. -Марк Роулендс, New Statesman 'Любопытно и любознательно. Грей свободно переходит от одного стиля написания к другому, включая некоторые биографии в горшках, которые часто встречаются в популярных философских работах. Но он также рассказывает историю знаменитой кошки, углубляется в историю эволюции и демонстрирует ясное понимание своего предмета. Эта книга - прежде всего ода кошкам, и создается впечатление, что Грей научился находить в них удовольствие'. -Kirkus, Inc. -Kirkus 'Замечательная смесь легкости и глубины, горечи и нежности, остроумия и ламентации'. -Джейн О'Грейди, The Telegraph Грей в нужный момент задевает мягкие места человеческой психики и вонзает свои острые зубы в некоторые из наших самых заветных представлений о себе'. -Иэн Граунд, The Times Literary Supplement 'Нелепая, игривая, уморительная и поучительная одновременно'. -Джон Бэнвилл, Irish Times 'Великолепное произведение'. -Кэтрин Хьюз, Literary Review 'Работа Грея убедительно доказывает неумолимую иррациональность нашего вида и поднимает вопросы о гуманистических убеждениях, которые должны быть особенно актуальны для тех, кто придерживается левых политических взглядов'. Грей проявляет глубокий интерес к нечеловеческому миру, который заостряет его критику гуманизма, как клыки и когти... -Оливер Холл, 'Опасные умы'. Книга для философов и любителей философских кошек. Множество аннотаций для дальнейших открытий'. -Booklist 'Эта книга не пытается ничего 'доказать'. Грей преодолел трудности и теперь умело играет с философскими рассуждениями'. -Booklist -Пол Дж. Д'Амброзио, LA Review of Books Большая часть блестящей книги Грея не имеет ничего общего с кошками. В центре внимания Грея - ненасытные (и в подавляющем большинстве случаев бесплодные) попытки человечества обрести счастье и наша неспособность задуматься об иллюзии морали... . Его кошачьи десять заповедей в конечном итоге предназначены для нас'. -Дерек Велес, журнал Big Think ЦИТАТЫ: '«Большая часть истории философии состоит из поклонения лингвистической фантастике. Кошки же не управляют словами, полагаясь лишь на то, что они могут потрогать, понюхать и увидеть». «Если под вечностью понимать не бесконечную временную продолжительность, а безвременье, то вечно живет тот, кто живет настоящим». «Разделение, которое мы инстинктивно проводим между людьми и животными, ощущалось в Древнем Египте не так сильно, а категории „животные“ фактически не существовало. <...> Богословский трактат, который был записан при Шабако (716–702 до н. э.), но который, возможно, был составлен еще в третьем тысячелетии до нашей эры, описывает сердце и язык бога-творца Пта, присутствующего во „всех богах, всех людях, всем скоте, всех червях, во всем, что живет“. Так же, как и люди, животные были созданы богом-творцом, поклонялись ему (по-своему), и он заботился о них. В некоторых исключительных случаях их связь с богом могла быть даже более непосредственной, чем у людей». «Кошки символизировали утверждение жизни в мире, принадлежащем мертвым. Египетская религия отреагировала на перспективу смерти подготовкой к жизни в другом мире, но ей нужны были кошки, чтобы сохранить ощущение жизни в царстве загробного мира. Пока кошки не на грани смерти, они знают только жизнь, и в их жизни смерть никак ими не управляет. У египтян были веские причины желать, чтобы кошки присоединились к ним в путешествии по загробному миру. Когда дело доходило до смерти, люди и кошки были в одной лодке. Никто в Древнем Египте не считал, что у людей есть душа, а у кошек — нет. Но если чья-то душа вообще не знает смерти, то кошачья душа ближе к бессмертию настолько, насколько человеческая душа даже не может себе вообразить